Первая мировая война превратила в бумагу все денежные системы Европы
Преддверье 1 вселенской борьбы стал эрой расцвета золотого эталона — СКВ всех огромнейших государств Европы и решетка были агрессивно привязаны к желтоватому сплаву. Фаворитом числилась Англия, обеспечившая прочный обмен фунтов стерлингов на золото лично 1, скоро опосля наполеоновских войн. 2-ой в Западной Европе стала соединенная Германия, перешедшая на милый эталон спасибо выбитым из Парижа репарациям сообразно результатам Франко-прусской борьбы. Вообщем, и выигранная Франция, оставаясь наикрупнейшей экономикой континентальной Европы, сумела снабдить золотом собственный франк с 1878 г. На финале XIX века к золотому эталону присоединились наикрупнейшие империи Восточной Европы — Австро-Венгрия и Российская Федерация.
Спасибо четкой привязке водящих СКВ к драгоценному металлу был стабилен их паритет — этак, 1 милый рубль приравнивался приблизительно 1/10 фунта стерлингов, половине бакса, 2 германским маркам и 2 с половиной французским франкам. Вообщем, в обороте милый монеты 1 рубль ни разу никак не было (она была бы очень небольшой и нетяжелой — наименее гр.), сообразно рукам прогуливались золотые королевские монеты плюсом от 5 по 15 руб. Конкретно они, до этого только наиболее глобальные империалы (10 руб.) и полуимпериалы, сочиняли зримое олицетворение золотого эталона королевской Рф.
По июля 1914 г. все деньги огромнейших держав Европы вольно и прочно изменялись на драгоценные металлы сообразно зафиксированному на бумаге номиналу. Однако 1-ые дни вселенской борьбы захоронили милый эталон везде где только можно для всех ее соучастников. Стартовало все в крайний день июля такого фатального года, как скоро немецкий Reichsbank сходу опосля предъявления Берлином ультиматума Петербургу остановил обмен картонных марок на золото.
Основной банчок Другого рейха единый из центробанков Европы той эры держал собственные авуары никак не лишь в золоте, однако и в картонной СКВ других государств. Немецкий милый резерв был в 2,5 раза не в такой мере русского, а крайняя неделька июля лишила Reichsbank наиболее 103 млн золотых марок — испуганный армейской грозой житель торопился поменять бумагу на постоянное золото.
Интересно, будто сообразно закону Reichsbank никак не имел права собственным решением аннулировать милый эталон и задерживать обмен банкнот на драгоценные металлы. Закон о данном был принят только 4-мя в самом непродолжительном времени позднее, 4 августа 1914 г., и назло общепризнанным общепризнанным меркам права имел обратную мощь. На последующий день, 5 августа, одновременно и официально остановили милый эталон в Рф и Франции.
Раньше в ходе Российско-японской борьбы официозный Петербург предпринял массу усилий, чтоб в разгар военных деяний сберечь прочный обмен картонных руб. на драгоценные металлы. Но в том числе и наиболее уверенные в будущем министры короля, невзирая на впечатляющий милый резерв, никак не полагались и никак не намечали сдерживать милый эталон в ходе общеевропейской борьбы.
5 августа 1914 г. практические военные деяния на границах в Галиции и Восточной Пруссии шли теснее день. В тот день в Петербурге правитель подтвердил заключение Совета министров «пока суд да дело, начиная с этой секунды по минования чрезвычайных событий, остановить обмен муниципальных кредитных билетов на золотую монету». Практически наверное стало объявлением вселенской борьбы в чисто экономическом значении. Вообщем, руководство на тот эпизод берегло оптимистичность — голова Минфина здорово рапортовал, будто по приостановки обмена банкнот на золото суета успела отнять Госбанк только 0,1% золотых запасов.
Единой воюющей державой, никак не отрекшейся от золотого эталона, осталась Англия. Вообщем, и здесь джентльмены поступили с классической хитростью — в наиболее тяжкие дни паники на европейском экономическом базаре, 3–6 августа 1914 г., на Английских островах огласили «банковские каникулы». Как скоро ведь 7 августа кредитные организации сделали деньги опять, оказывается, будто при формальной неприкосновенности золотого эталона поменять деньги на желтоватый сплав разрешено лишь в одном-единственном месте — основной кассе Bank of England.
